[Даллас, Техас]
В марте Бардовский Далласский Клуб пригласил зрителей на «Серебряный вечер». В программе звучала проза писателей и песни на стихи поэтов века Серебряного. За последний год это второй после «Рукописи не горят» театрализованный концерт от «БарДаКа». Сказать, что вечер удался — это почти ничего не сказать. Концерт собрал аншлаг! Он стал тем самым праздником духа и души, который не хотелось прерывать — даже на антракт. После «Серебряного вечера» «БарДаК» стал театром! Настоящим! Ирина Каган рассказала The Dallas Telegraph, как именно это произошло.
— Ирина, почему темой для своего вечера вы выбрали Серебряный век в русской литературе, а не Золотой?..
— Вообще тема Серебряного века стала своего рода логическим продолжением нашего предыдущего концерта. Тогда мы избрали биографию и творчество Михаила Булгакова, потому что знали и любили определенные песни, связанные с его именем. Прикоснувшись однажды, мы не смогли оторваться. И поэтому просто углубились в Серебряный век. Булгаков — тоже писатель Серебряного века. Он писал и творил в то же время, что и Гумилев, и Цветаева, и Ахматова, и все остальные.
Кроме того, невозможно петь бардовскую песню, не понимая, не любя и не зная поэтов Серебряного века. Есенин, Вертинский… Вертинский и стал самым первым бардом! Он был автором и исполнителем собственных песен. До него в русской культуре ничего подобного не существовало. Мы, современные барды, все вышли из Вертинского, как из гоголевской «Шинели» вышли все последующие литераторы. Скажу честно, нам было боязно прикасаться к теме Серебряного века, но не прикасаться было нельзя.
— Как собиралась программа? Или каждый исполнитель выбирал себе репертуар, на основе которого и формировалась общая программа?
— «БарДаК», будучи коллективом очень необычным, в том смысле, что у нас нет лидера, задавал тему. Потом каждый из нас выбирал несколько песен, а наши чтецы — Сергей Ратгон и Лина Бородянская — отрывки для чтения. И на основе выбранных произведений формировались сценарий вечера и программа. Мы стали друг для друга первыми зрителями. Для нас всех очень важно, чтобы то, что мы поем и читаем, было прочувствовано. В сценарий вошли самые лучшие из выбранных песен и отрывков.
У меня есть песня, которую я давно пою — «Жить бы нам в Серебряном веке». Она и стала достойным открытием программы, поскольку отлично передает дух и настроение Серебряного века. Это песня нашей современницы россиянки Елены Бушуевой. И благодаря этой песне сложилась канва всего спектакля и атмосфера происходящего — литературная гостиная, где каждый ее участник что-то говорит или поет. Мы не фокусировались ни на хронологии Серебряного века, ни на каком-то отдельном авторе. Программа всего вечера стала интуитивным процессом, мы, скорее, складывали пазл за пазлом.
— В вашу литературную гостиную удивительно гармонично вписался разговорный жанр. Сергей Ратгон произвел впечатление Маяковского наших далласовских дней!
— Сергей — человек очень ответственный. То, что он прочел, — это десятая доля того, что он был готов прочесть. На каждой репетиции он читал с такой же отдачей, как и на концерте.
Удивительно, как Сергей вообще попал в «БарДаК». На одном из техасских слетов авторской песни, куда мы ездим дважды в год, Сергей рассказал, что «в молодые годы участвовал в конкурсе чтецов». И я подумала, что было бы здорово, чтобы на нашем булгаковском вечере появился чтец. И, оказалось, что я права: образ, созданный на сцене Сергеем, просто украсил концерт!
Вообще «БарДаК» — организм очень тонкий. Мы совсем непросто принимаем новых людей. И не потому, что у нас в Далласе нет других талантов. Я уверена, что у нас в общине есть и лучше певцы, и лучшие исполнители игры на гитаре, и, может быть, лучше чтецы. Но для нас очень важна органика коллектива. И Сергей сразу же стал неотъемлемой частью «БарДаКа».
— Слушая на концерте чтение Линой Бородянской одного из произведений Тэффи, я подумала, что если бы писательница жила в наши дни, то, наверное, была бы такой же решительной, как Лина…
— Каждый из нас ассоциировал себя в этом спектакле с каким-то певцом, поэтом или исполнителем. Потому что они нам близки по темпераменту и мировоззрению. И, безусловно, вы попали в самое яблочко: Лина — это Тэффи… Я не знаю, как звучала Тэффи в прошлом веке, но в нашем современном приложении, по-моему, никто не смог бы прочесть Тэффи лучше, чем прочла ее Лина Бородянская.
— А кто обустраивал на сцене литературную гостиную?
— Это Михаил Чаусовский. Он — настоящий, совершенно замечательный и тонкий художник. Вся декорация сцены — его работа. Это его ипостась. И если в каких-то других проявлениях нашего творчества мы можем дискутировать, то если разговор касается оформления — никто не сомневается в Мишином таланте и вкусе. Мы бы без него пропали. Кроме того, Михаил еще и «гитара «БарДаКа» — если нужно, он всегда может каждому из нас подыграть.
— Кроме декораций значительную роскошь в литературную гостиную добавлял свет. А кто управлял светом?
— Александр Игоренко. Он был с нами на сцене посредством изумительно-настроенного освещения. Он понимал дух вечера, поэтому нам было легко. На самом деле, это наш первый совместный проект. Но теперь я уже не представляю наши следующие концерты без его участия. Кстати, спасибо большое The Dallas Telegraph за то, что вы помогли нам получить эту замечательную сцену!
— Я знаю, что Елена Петухова ради этого концерта даже прилетела из Чикаго, где она сейчас живет и работает. Другими словами, для «БарДаКа» не существует расстояний?
— Лена — удивительный человек. Она перечитала все, что когда-либо было написано о Серебряном веке. Она вообще большой знаток русской литературы, бардовской музыки. Она выросла на бардовской песне, впитав ее с молоком матери. Кроме того, Лена — невероятный эрудит. У нее совершенно изумительное чувство ритма. Она, кстати, вместе с Мишей Вилецким стояла у истоков «БарДаКа». И именно она пригласила меня в свое время в клуб. Именно она открыла в моей жизни новую эпоху!
— Я также хотела поговорить о новых лицах «БарДаКа». Например, о Фрэде Штеренберге и о Романе Хармаце.
— Фрэд Штеренберг — не новое лицо. По разным причинам он участвует с нами не во всех проектах. Фред — мэтр. И мы это очень хорошо понимаем. Его бархатный голос и плачущая скрипка придали нашему концерту особое благородство.
Рома Хармац — родственник Миши Чаусовского. Рома настолько влюблен в романс и настолько интересен как исполнитель романсов, что мы просто не могли не включить его в концерт. Мы еще не знаем, захочет ли он, сможет ли он принимать участие в наших последующих проектах, но заявку он сделал уже очень серьезную.
— Мелодию к песне «Приметы» на слова Марины Цветаевой написал Петр Бельский. По словам его дочери Евгении, муза приходила к Петру по ночам… Я так понимаю, что эта песня была включена в концерт одной из последних?
— Вы абсолютно правы, потому что Петя не до конца был уверен, готов ли он петь эту песню. Для него, человека очень тонкого и эмоционального, было очень важно, чтобы мы услышали то, что он хотел передать. И буквально на последней репетиции он объявил, что мелодия готова.
На стихи Марины Цветаевой написано очень много романсов, но нет ни одного блюза. И, представляете, наш Петр Бельский написал цветаевский блюз. И в этом тоже я усматриваю связь времен.
Точно гору несла в подоле —
Всего тела боль!
Я любовь узнаю по боли
Всего тела вдоль.
Это и есть «Приметы»! Кто сказал, что в стихах Цветаевой нет эротики? Вот она!
— Не могу забыть исполнение Александром Бородянским песни Вертинского «Обезьянка Чарли». Александр в песне рассказал нам, зрителям, историю Вертинского, вынужденного жить в далеком от Москвы Харбине, о его взаимоотношениях с людьми и с обезьянкой, ставшей для Вертинского, по сути, самым близким и родным персонажем.
— «Обезьянка Чарли устает ужасно от больших спектаклей, от больших ролей», — рассказывал Вертинский в песне. В какой-то степени это автобиографичная песня. Александр Бородянский — характерный исполнитель. Он очень скрупулезен в выборе репертуара. Его репертуар всегда исключительно интеллигентен и интеллектуален. И его трактовка всегда очень приближена к оригиналу. Вертинский очень узнаваем в Саше Бородянском…
— Хрустальный голос Ольги Бирбасовой также нельзя забыть. Я унесла его с собой с концерта…
— Какой у Ольги голос — такая она и сама. Она вся такая, как хрусталь — чуть тронь и зазвенит. Такая Оля в жизни, такая она в отношениях с друзьями, с любимыми, со всеми. И такая же она в песне. Все, кто Ольгу хоть однажды слышал, влюбляются в ее голос. Оля — наша Мать Тереза. Своим голосом, своей какой-то древнерусской мудростью она улаживает любые конфликты.
— Образ Демьяна Бедного великолепно передал на концерте Юрий Кан. Он такой же и в жизни или только на сцене?
— В жизни Юра очень ироничный и одновременно очень сильный человек. Он — надежное плечо для своей семьи и для своих друзей. Кто-то в его образе на сцене увидел, как вы, Демьяна Бедного, а кто-то — Игоря Северянина.
— Концерт «Серебряный вечер» останется в истории благодаря работе Ильи Маляра, который записывал видео. Я понимаю, что «БарДаК» — это люди, которые не только находятся на сцене, но и которые находятся за кадром…
— Спасибо вам, что вы это понимаете и обозначаете. Мы дружим с Ильей уже много лет. Он тот человек, который всегда готов прийти на помощь и сделать все, что в его силах, чтобы «БарДаК» зазвучал самым наилучшим образом. Спасибо ему большое за это!
— Ирина, вы — мудрость «БарДаКа». И в этом амплуа вы предстали и на «Серебряном вечере»…
— По жизни я была и остаюсь генератором идей. У меня всегда столько идей! Были бы силы, терпение и возможности их воплотить. Но ведь все мои идеи так бы и остались идеями, если бы ребята их не подхватили и не понесли дальше. Поэтому было бы несправедливо сказать, что я в клубе решаю больше, чем другие. Так сложилось, что большинство репетиций проходит в моем доме. Но все, что мы делаем, — пропущено через каждого из нас в виде дебатов, проб и ошибок. У нас нет такого человека, за которым бы оставалось последнее слово.
— Ваш клуб авторской бардовской песни Далласа называется «БарДаК». Но после «Серебряного вечера» — это уже не бардак, а образец гармонии, творчества и порядка…
— Вы знаете, что такое броуновское движение? Это беспорядочное движение частиц, которое в итоге создает направленное движение. Это и есть «БарДаК»! Каждый из нас похож на независимую частицу, которая как бы движется сама по себе, но все вместе мы движемся вот в этой струе авторской песни, русской литературы и музыки.
— «Серебряному вечеру» русскоязычный Даллас обязан появлением настоящего взрослого театра. Вы уже больше, чем бардовский клуб, вы — театральная студия…
— Лучшего комплимента тому, что мы делаем, представить себе невозможно. Иногда люди выбирают творчество для себя. А иногда творчество выбирает и как бы определяет следующий шаг людей. Так получилось, что мы стали театром. Именно потому, что у нас есть Лина Бородянская и Сережа Ратгон. Именно потому, что у нас есть Миша Чаусовский, который может оформить сцену. Именно потому, что мы все такие разные и в то же время движущиеся в одном направлении. Мне бы очень хотелось, чтобы мы продолжались как театр, но в то же время оставались верны авторской песне.
— Ирина, а в какую эпоху после Серебряного века вы нас перенесете?
— В счастливое прошлое, которое многие из нас еще очень хорошо помнят…
Людмила Качкар
Фото Сергея Таран
Зрители проверили на прочность литературное «серебро»
