[Даллас, Техас] «В футбол играют настоящие мужчины», – перефразировал народ известную советскую песню. В 1990-ых эту песню запели и на Техащине. А запевалами были — Саша Дмитряков, Рома Левин, Миша Вилецкий, Миша Фуксман, Миша Вайсман, Саша Бортникер, Боря Абрамов, Леня Фельдман…. Футбол — это то, что связывало новых русских американцев друг с другом, с родной речью, с культурой и традициями страны, откуда они приехали. Один из игроков – Лео Фельдман играл в футбол еще в Киеве, откуда перебрался в Даллас в 1976 году и вошел в первую сотню русских жителей города. В футбольной команде русского Далласа Лео играл под номером 8. О том, как он забил гол в ворота госпожи удачи, Леонид рассказал газете The Dallas Telegraph.
– Как и когда была организована ваша футбольная команда?
– В 1992 году в Далласе появилась своя футбольная команда, состоявшая из русских имигрантов, которые раньше играли в любительский или полупрофессиональный футбол в Украине и в России. Первыми футболистами были – Саша Дмитряков, Рома Левин, Миша Вилецкий, Миша Фуксман, Миша Вайсман, Саша Бортникер, Боря Абрамов и некоторые другие. Почти все ребята, кроме меня, Миши Фуксмана и Миши Вилецкого, приехали сюда, в Техас, в 1980-ых – начале 1990-ых. Мы же приехали в середине 1970-ых. Я сам, когда учился в мединституте, подрабатывал, играя в футбол за завод, хотя и не был его сотрудником.
– А с кем вы играли в Далласе?
– Наша команда стала частью North Texas Soccer Association. Мы играли в возрастной группе – от 40 лет и старше. Надо отдать должное, мы довольно активно участвовали в футбольной жизни Техаса. За шесть лет существования команды несколько раз выходили в play-off. В 1996 году стали серебряными призерами. После 1996 года мы играли вместе еще примерно два года, но команда стала распадаться в связи с возрастом игроков, травмами, а также с тем, что один из игроков вернулся в Англию, а второй уехал из Техаса. Нас осталось 3 или 4 человека, и мы перешли в американскую команду, где играли еще примерно до 2001 года.
– Как называлась ваша футбольная команда?
– Red Machine. В то время много товарищеских матчей мы играли с представителями азиатской диаспоры. И вот они, увидев наш стиль игры, сказали: “You are red maсhine”. Так это выражение и стало названием нашей команды.
– Ваша команда была русскоязычной?
– На 90 %. В команде также были двое англичан. Рядом с нами тренировались ребята из Коста-Рики, Бразилии, мы дружили и с другими футболистами из Латинской Америки. В 1993-1994 годах мы играли с израильтянами.
– Какими были самые интересные победы?
– В 1994 году мы в первый раз принимали участие в чемпионате, причем, показали не самый лучший футбол. Но последние две игры проходили с командой Ближнего Востока. Так вот, мы выложились на 100 процентов, обыграв их со счетом 5:2. Вот эта игра мне запомнилась. Еще одна памятная игра 1995 года, когда мы вдевятером играли против одиннадцати футболистов из мексиканской команды и сумели выиграть. Один из голов забил я, а решающий мяч — футболист из молодежной сборной Узбекистана, – он играл за нас в той игре.
– Были ли у вас в то время контакты с футболистами из бывшего СССР?
– На молодежном футбольном турнире Dallas Cup в 1989 году мы встретили футболистов из киевского «Динамо». Правда, в этом турнире в силу возраста мы не участвовали, но его организатор позвонил мне и попросил помочь принять этих футболистов. Футболисты останавливались в американских семьях, а руководители команды – у меня дома, дома у Кима и Эдуарда Эпштейнов. Мы удивились тому, что киевскую молодежь привезли такие известные футболисты, как Анатолий Сучков, Виктор Терентьев. Вместе с ними мы провели 10 дней. На следующий раз в Даллас приехали футболисты из Риги, привезли молодежную сборную Латвии. Мы их тоже принимали. После этого в Даллас приезжала юношеская команда московского «Динамо».
– Что такое Dallas Cup?
– Это интернациональный турнир, который был организован Longhorns Soccer Club в 1980 году. Для участия в нем приезжают футболисты от 13 до 19 лет из разных стран мира. Многих будущих звезд мирового футбола рассмотрели именно на чемпионате в нашем городе. Кстати, Андрей Шевченко был одним из тех, кто также играл на юношеском чемпионате в Далласе.
– Леонид, вы находитесь в прекрасной форме в свои 67 лет. В чем секрет?
– Я занимаюсь спортом с 6 лет. Везде, где бы я ни жил, играл в футбол.
– А почему вы уехали из СССР?
– Я еврей. В Советском Союзе существовала квота для лиц еврейской национальности, так что пробиться по службе было очень нелегко. К тому же я еще и не был членом КПСС. Я хотел уехать задолго до 1976 года, но удалось только тогда. Уехали мы, правда, в 1975 году, – четыре месяца ждали своей очереди в Италии.
– Кто уезжал вместе с вами?
– Жена и 4-летний сын. Когда мы попали в Рим, а это был наш первый выезд за границу, все было внове. Итальянцы – очень хорошие люди, а итальянский язык очень мелодичный и легко запоминается. Через несколько месяцев я с легкостью освоил бытовой итальянский. И в Италии я играл в футбол. Было непросто, но нам тогда помогли выжить еврейские иммиграционные организации – Joint и HIAS.
– Понятно ли было, что вас отправят в США?
– Тогда было открыто несколько стран – Канада, США, Южная Африка, Австралия, а Бельгия и Дания брали евреев лимитировано. Тех, кому отказывало американское или канадское посольства, перевозили в Западную Германию.
– Была ли мечта уехать в какую-то конкретную страну?
– Единственная мечта была Америка. В то время я прилично владел английским языком и все благодаря моей маме.
– Помните ли вы тот момент, когда вам «предложили» Америку?
– Этот день забыть нельзя. Представитель посольства США миссис Казан спросила нас о том, куда мы хотели бы поехать – в Нью-Йорк, в Лос-Анджелес или в Чикаго. Я сказал, что говорю по-английски и хотел бы поехать в “американский” город. Она предложила Даллас, дав 24 часа на раздумье. О Далласе я знал только то, что там убили президента Кеннеди. Мне захотелось побольше узнать о Далласе. Мисс Казан посоветовала для этого обратиться в библиотеку синагоги, что я и сделал. Мне очень понравилось то, что я прочел о Далласе, особенно понравились местные медучреждения.
– О предложенных вам городах, – Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Чикаго, – в Советском Союзе легенды слагали, а вы их не выбрали…
– Потому что я знал, что тогда окунусь в русскую среду. Мечта жить в Америке и стать американцем может исполнится только в «американском» городе. Поэтому решение переезжать в Даллас было однозначным.
– Помните, когда вы впервые ступили на американскую землю?
– Это было в Нью-Йоркском аэропорту в январе, мы прилетели из Рима. Почти 9-часовой перелет показался изнурительным, зато приземление было счастливым. Мы знали, что уже дома. Теперь нужно было учится жить в Америке. Переночевав в Нью-Йорке, на следующее утро вылетели в Даллас, где нас очень тепло встретили представители Jewish Federation of Greater Dallas. Привезли нас в апартаменты, которые для нас сняли на 3 месяца, на улице Mahon (в районе Coit и Spring Valley), – там, где тогда селили имигрантов. Двухкомнатная квартира была обставлена самой необходимой мебелью, в в холодильнике была еда. Так что у нас было с чего начинать…
– Как и с кем вы познакомились в русскоязычной комьюнити Далласа?
– Тогда в Далласе было мало людей из СССР, кажется, не более 10-12 семей. И половина из них пришли к нам домой знакомиться. Мы были удивлены, что наши соотечественники нас тоже тепло встретили. Через два дня в Jewish Community Service познакомились с другими русскими семьями, с некоторыми, кстати, подружились. Наши друзья еще с тех пор – Боря и Лариса Шапиро теперь живут в Рочестере штата Нью-Йорк; Яша Брелон – в Филадельфии штата Пенсильвании. Яша Гольдман – ушел из жизни, мы общаемся с его женой. С Юрой Ремешевым, он работает патологоанатомом в Далласе, мы до сих пор большие друзья, он приехал на погода позже нас.
– Какой была ваша первая работа?
– Jewish Community Service меня устроил в медицинский центр St Paul, поскольку в Советском Союзе я был врачом. Работал я в отделе респираторной терапии специалистом по наладке оборудования. Затем поступил в колледж, сдав некоторые предметы экстерном, где и проучился 1,5 года. В то время я уходил из дома в 7 утра, а возвращался в 11 вечера. Позже это принесло свои плоды. Так что я прошел свою школу мужества в США.
– В какой день вы сами себе сказали: “Я американец…”?
– Когда получил гражданство в 1982 году. Все легальные барьеры были уже пройдены, – это и стало концовкой нашей эпопеи с переездом из СССР в Америку. Многие прошли через это.
– Случалось ли, когда вы сами себе говорили: “Но это не так, как у нас…”
– Таких историй было немало, особенно в сфере обслуживания. В те годы в Америке, в отличие от СССР, не было дефицита. И не только в Америке. Когда мы приехали в Австрию на семь дней, еще до Италии, там зашли в магазин и увидели, что можно купить все, что угодно. Между советскими и американскими прилавками, отношением к людям и обслуживанием, – разница была, как между небом и землей. В Техасе тебе улыбаются и говорят добрые слова, вне зависимости — у тебя в кармане много или мало денег, купил ли ты товар или только посмотрел на него.
– А ваша первая машина была…
– Buick Lesabre 1971 года – это была не машина, а настоящий корабль. Ко времени приезда в США, я уже умел водить автомобиль. Но эта машина моей жене потом помогала «сдать на права». Через полгода, когда я начал зарабатывать деньги, приобрел себе другой автомобиль, но Buick Lesabre я не забуду никогда. Помню, этот автомобиль едет-едет, а потом вдруг внезапно останавливается…
– Кто сегодня является вашей семьей?
– Жена, 41-летний сын Михаил. У сына есть своя консалтинговая компания с офисами по всей Америке. Он окончил The University of Texas. У нас есть 13-летняя внучка Эмма, ожидаем еще пополнения через несколько месяцев. Со временем к нам переехали мои родители, папа умер в возрасте 90 лет, а мама до сих пор жива, – ей 91 год.
– Сегодня, анализируя свою жизнь, что бы вы сделали по-другому?
– Я прожил простую жизнь, которую сам и выбрал. И я благодарен судьба именно за такую жизнь…
Текст и фото Сергея Тараненко
