Семен и Дора Ольшанские
Просматривая архивы прессы Далласа, я искал материалы, относящие к русскоязычной диаспоре. Меня интересовало все, что могло бы относится к приезду первых русских иммигрантов в наш город. На глаза попалась заметка из одной из местных газет под названием Maintenance Man Exhibits Heroism. В статье рассказывалось о русском иммигранте, работающем в San Colony Apartmnets, который спас семимесячного мальчика от неминуемой смерти. Этого человека зовут Семен Ольшанский. Найти Семена Григорьевича не составило большого труда, достаточно было позвонить пионерам русской иммиграции Далласа. При встрече с Семеном Ольшанским я узнал еще одну историю — историю человека, который фактически строил Русский Даллас, которую мы и публикуем в газете The Dallas Telegraph…
— Семен Григорьевич, откуда и когда вы приехали в Америку?
— В Америку я приехал в 1979 году из Ташкента, где работал в научно-исследовательском институте старшим научным сотрудником с зарплатой в 155 рублей в месяц. Английского я не знал, в школе изучал немецкий. Единственные фразы, которые выучил — «Allow me to introduce myself. My name is Simon. I came from Russia». С таким запасом английского попытался найти работу по своей специальности, или хотя бы чертежником. Помню, как интервьюер на собеседовании послушал меня и дал ответ на техасском английском — «No language, no job».
Нашим наставником была Татьяна Павловна Стивенс из Jewish Comminity Service, очень грамотная и культурная женщина. Как-то я с ней разговорился, и она рассказала, что в начале 1980-х годов они ожидали большую волну иммигрантов и в этой связи c деньгами будет тяжелее. Jewish Comminity Service давал нам один месяц на трудоустройство — или мы сами искали работу, или они нас устраивали на любую работу. Так волонтер из Jewish Family Service устроила меня в компанию Frymaring Engineering Company. Компания «делала» электрику, сантехнику и кондиционирование в жилых домах, которые строила другая компания — Fox & Jacobs. Я попал в бригаду по кондиционированию, мы устанавливали воздуховоды. И хотя разговорного языка у меня почти не было, но чертежи на стройке я читал лучше других.
Помню, моего тогдашнего супервайзера звали Даг. А я все никак не мог правильно произнести его имя. И, отпрашиваясь на прием к зубному врачу, назвал его мистер Дог. Именно на стройке я и научился говорить по-английски. И начиналось все с мата, на стройке без этого никак. Так вот, я учил американцев русскому мату, а они меня американскому.
Моя бригада резала воздуховоды из стекловаты при летней температура плюс 110 по Фаренгейту, а в помещении на чердаке и все плюс 150. Было жарко, мы дышали фактически стекловатой. А однажды я упал с лестницы — с уровня второго этажа — на бетонный пол, сильно ушиб руку, но никто не церемонился, а мой супервайзер торопился домой: «Вставай, Семен, время работать». Дело в том, что чем раньше мы заканчивали два дома, такой была дневная норма, тем раньше заканчивали работать. Работа есть работа, я поднялся, обмотал руку серой строительной лентой и полез снова на лестницу…
— А сколько вы зарабатывали в то время?
— После 8-10 месяцев работы на стройке за 4 доллара 50 центов в час, я нашел еще и подработку посудомойщиком в ресторане. Потом перешел уборщиком в Synergistic Technology Corporation. Работал там по выходным и по вечерам в будни. Потом глава компании, мистер Доналдс, предложил мне перейти в его компанию на полный рабочий день с зарплатой в 5 долларов в час и с сохранением моей зарплаты уборщика. Компания занималась экологическим контролем и строила нефтяные вышки. Меня часто посылали в командировки в Западный Техас — в Мидланд, в Одессу, в Биг Спрингс. Для жителей этих городов я стал первым живым русским, которого они увидели. Со временем головной офис компании переехал в Западный Техас, а я остался в Далласе, — у меня здесь тогда уже все родственники жили.
— Когда вы начали понимать, что мистер Доналдс и его компания вас ценят?
— Когда у меня стало лучше с английским, они поняли, что я могу делать больше, чем быть просто водилой или подметалой. Они начали мне предлагать более квалифицированную работу. В Биг Спрингсе по моему проекту наладили кондиционирование в новом офисе. Мне было приятно, как меня на лимузине везли в аэропорт к частному самолету. На самолете я летел в Биг Спрингс, а по пути летчик давал мне «порулить». На банкете по случаю открытия головного офиса компании в Западном Техасе я познакомился с актрисой Фэррой Фасет (Farrah Fawcett)…
— А какой была ваша следующая работа после Synergistic Technology Corporation?
— Я устроился в апартаменты, обслуживал и кондиционеры, и электрику. Почти сразу стал супервайзером, руководил коллективом из 25 человек, нанимал людей на работу. Потом стал супервайзером над несколькими апартаментами. Моя задача заключалась в обучении персонала правильной работе. Помню, как принимал новых работников: выкладывал на стол запчасти от кондиционеров и спрашивал, как они называются и как именно работают. Обычно ведь что получается — человек устраивается на работу и, если он не специалист своего дела, то чинит кондиционеры методом тыка, то есть путем замены деталей одна за другой. А ведь запчасти денег стоят. Я же экономил деньги компании, беря на работу только грамотных специалистов. И владелец апартаментов это оценил, разрешив принимать русских специалистов. Со мной работали Марик Альперин, Петя Кибрик и многие другие…
— Когда вы открыли собственную компанию?
— Примерно в это же время я начал исследовать рынок, и обнаружил, что в Далласе есть компании по ремонту кондиционеров, электрики, сантехники. Я подумал, а что если моя компания будет предлагать услуги сразу во всех трех сферах? И людям понравилось. В таком виде моя компания существовала до начала 1990-х годов, пока не началось лицензирование каждой из сфер. И с тех пор и до сегодняшнего дня я занимаюсь строительством и переоборудованием помещений. Моя компания называется Simon’s Remodeling. Клиенты появились не сразу, давал и рекламу в газеты, и люди из уст в уста передавали информацию обо мне.
— Я знаю, что вы строили Русский Даллас…
— В каком-то смысле это действительно так. Я занимался и продолжаю заниматься ремонтом и переоборудованием многих частных домов и бизнесов. В свое время мы с женой Дорой много помогали новым иммигрантам, некоторые из них жили в нашем доме. Потом Доре даже предложили оплачиваемую работу в Jewish Family Service — продолжать помогать русским иммигрантам. Многие из этих людей впоследствии стали моими клиентами. Кстати, в начале 1980-х годов, уже после нас, было много переселенцев из Ташкента.
— Почему именно из Ташкента?
— Мы были одними из первых ташкентских, потом вызвали своих родных, друзей, а они уже своих родственников и приятелей, и так дальше по цепочке. Нас вызвали мои родственники Наросовы, Наросовых вызвали Талисы — Ефим и Клара. Вообще Техас стал одним из последних штатов, кто открыл двери иммигрантам.
— Чем тогда жило русское комьюнити?
— Все русские проживали, можно сказать, в одних апартаментах на пересечении улиц Spring Valley и Coit. Сейчас на том углу мексиканский магазин стоит. Помню, после работы все собирались, рассказывали новости, делились новым опытом, а по выходным всем русским Далласом мы отмечали праздники.
— Что вас больше всего поразило в Америке?
— Вы помните, что в Союзе всегда было тяжело с продуктами, а здесь — такое разнообразие товаров. Для того, чтобы запечатлеть это разнообразие, я даже с первой зарплаты фотокамеру Полароид купил. Помню, в магазине Kroger фотографировал мясной отдел, а менеджер магазина и спрашивает меня: «Что это вы делаете?», а я ей: «Фотографирую. Я из России, у нас нет там такого разнообразия еды…» Эту фотографию я даже послал в Ташкент, мне ее потом вернули. Послал показать, как у нас жизнь удалась, как Миша Фрумкин написал в своей статье в вашей газете.
Когда я приехал в Америку, мне было 28 лет, супруге — 24. У нас была 3-летняя дочка (сейчас ей уже 37 лет). Помню, как мы с Фаиной, с дочкой, шли по магазину, а она просила, мол, папа купи и это, и то. Я ей говорю: «Фаиночка, если бы ты жила в СССР, ты бы не видела всего этого разнообразия и не хотела». На что ребенок мне ответил: «Папочка, но теперь же я в Америке, и я все это вижу, и все хочу». В Америке у нас с женой родился сын Александр. Я им очень горжусь. К тому же я уже дедушка троих внуков.
— С кем из русских жителей Далласа вы познакомились в первую очередь?
— В Ташкенте у меня был товарищ, Петя Ланцман. Он уехал раньше меня в Америку на три месяца. Никто не знал тогда, куда именно кто попадет. С Петей я снова встретился уже в Далласе. Потом мы вызвали из Италии друзей, Ларису и Сергея Ясевич. В Ташкенте мы жили с ними в одном доме, наши дети были одного возраста. Следом приехали Дина и Алик Шрайберы, они были соседями моих родителей в Ташкенте.
— Почему вы уехали из Союза?
— Кормить семью в СССР было практически невозможно. Я постоянно рисковал, работая на нескольких работах, где требовали трудовые книжки. А вторая трудовая книжка считалась подсудным делом. Прямо перед отъездом из Союза меня вызвали в ОБХСС, якобы один из соседей написал, что я живу не по средствам. Следователь, зная, что у меня уже все документы в ОВИРЕ, сказал: «Семен, я хорошо знаю и тебя, и твоего брата. Собирай вещи и уезжай отсюда, иначе попадешь туда, куда тебе не нужно». Еще до того, как мы получили разрешение на выезд, у нас отобрали квартиру, меня попросили с работы. И мы с женой и с дочкой примерно полгода жили с ее родителями в крохотной однушке. Да и переезд в Америку тоже был не из легких.
— Что значит «не из легких»?
— С Ташкента мы ехали поездом через Москву, Брест и дальше в Вену и в Рим. В Бресте нас хорошенько обыскали, забрав все, что можно было забрать. Помню, как еще в Киеве покупал два ящика стамесок с эбонитовыми ручками, как отправлял их в Ташкент посылками, как паковал в чемоданы, надеясь перевезти через границу, чтобы продать в Италии и на эти деньги жить. Но пограничники все забрали, включая обручальное кольцо жены, ее сережки, мой перстень, даже детской бутылочкой с молоком не побрезговали. Я — к проводнику, мол, так и так, забрали бутылочку с соской, а он отрезал — «ничего не знаю». Я попросил у него кружку теплой воды для ребенка, а он — «я предателям родины воды не даю». Пришлось отдать ему запрятанные сто рублей за кружку теплой воды. И, скажите, вот кто после этого из нас двоих был предателем?..
— Как вас встретил Рим?
— Сначала нас поселили в гостинице, дней на десять. Потом нужно было срочно подыскивать жилье. Первая наша квартира была полуподвальным апартаментом, которую затопило в первую же ночь от сильного дождя. Вода стояла до кровати. В 6 утра я побежал к хозяйке, пытался объяснить, мол, «аква, аква». Она не поняла и вынесла мне кружку воды. На улице увидел пожарников, подумал, что если им покажу, что воду нужно отсосать, они мне помогут. Но и пожарники меня неправильно поняли. Так мы и стояли с семьей на улице мокрые, пока из толпы спешащих на работу итальянцев к нам не подошел один человек, и на чистом русском языке спросил, что случилось. Я все рассказал. Он привез машину, которая забрала нас и остатки наших вещей и перевезла на квартиру его сестры. Сестра сдала нам небольшую комнатку на чердаке с выходом на балкон и с видом на море. А ее брат, оказывается, был во время войны в советском плену, где и выучил русский язык. И как тут после этого не поверить в ангела-хранителя! Мы не просто выжили в Италии, но смогли даже привезти в Америку 600 долларов, на которые купили автомобиль и заплатили за страховку.
— А что это была за марка машины?
— Нам удалось купить шестилетний Ford Gran Torino, я потом долго еще на нем ездил. Помню, заправлялся на 20 долларов. В первое время я приезжал на ней к себе на работу, потом за руль пересаживалась моя супруга Дора и ехала в центр города на работу в швейную мастерскую…
— Есть ли у вас заветная мечта?
— Вы знаете, она даже исполнилась. С младых лет я мечтал побывать в Аргентине, и я побывал там. Аргентина и ее столица Буэнос Айрес – это какое-то необыкновенное, волшебное место. Вообще наша семья любит путешествовать. В свое время мы на автомобиле изъездили почти всю Америку, сейчас летаем по миру.
— А кого бы вы назвали успешным человеком русского Далласа?
— Илью Драпкина. Он приехал из Чикаго, и успешно занимается фармацевтическим бизнесом. И, вообще, я горжусь русской комьюнити Далласа. Наши соотечественники многого добились.
— Какими будут ваши пожелания сегодняшнему русскоязычному Далласу?
— Мы с семьей прошли через многие испытания. И из всего этого я вынес, что надо жить и благодарить Бога за каждый прожитый день и быть довольным тем, что имеешь…
Текст и фото Сергея Тараненко
