Светлана Аксенова партией Татьяны Лариной расскажет о «русской душе»

By Ludmila Taran

Photo by Celeste Hart (The Dallas Opera) and Serge Taran

Для россиянки – сопрано Светланы Аксеновой исполнение партии Татьяны в оперной постановке «Евгений Онегин» в Далласе станет американским дебютом в ее певческой карьере. Светлана окончила Санкт-Петербургскую государственную консерваторию им. Н.А. Римского-Корсакова, Консерваторию им. Джузеппе Верди в Милане и Высшую школу музыки в Базеле, где получила диплом с отличием. В швейцарском Оперном театре Базеля Светлана живет и поет, начиная с 2008 года. Она знает, что такое «русская душа»: Светлана Аксенова раскроет ее на сцене The Dallas Opera во время исполнения партии Татьяны Лариной.

– Светлана, расскажите о Вашем первом опыте знакомства с оперой «Евгений Онегин». Когда и при каких обстоятельствах это произошло?

– Это было, конечно, в Петербурге, где я родилась. Я думаю, что мне было около 13 лет. Посмотрев в Мариинском театре оперу, я довольно-таки сильно разозлилась на Татьяну – как же так можно с мужчиной обращаться, набросилась просто. Такая моя первая реакция была на спектакль. Что касается музыки, то Чайковский – один из моих любимых композиторов. Мне кажется, важно не забывать, что опера, которую мы видим, как ее Чайковский назвал, – это выборочно музыкальные картины или музыкальные сцены из Пушкинского «Онегина». Предполагается, что зритель знает произведение.

– В одном из интервью Вы сказали, что в «Евгении Онегине» присутствуют моменты, понятные только человеку, осведомленному об особенностях «русской души». Означает ли это, что основные партии в этой опере более правдоподобно могут сыграть вокалисты – носители русского языка?

– Я думаю, что знаю, о каком интервью вы говорите, где я была одна-единственная русская певица во всей труппе, где ни дирижер, ни хор – никто больше вообще не говорил по-русски. И  было очень тяжело одной донести смысл произведения, раскрыть душу, пояснить, почему здесь себя нужно так вести, а в другом месте герой поступил иначе.

Конечно, понять Пушкина легче всего, если ты читаешь его на языке, на котором он писал. Но то, что ты русский, и ты можешь все правильно передать – это неправда. Наверняка есть и иностранные артисты, которые прекрасно могут это сделать. В защиту иностранцев – поскольку они заучивают роли и, если не привязываются к традициям исполнения, то очень часто бывает интереснее их слушать, потому что они пытаются чисто, так, как написано, передать нам музыку.

– Что для Вас означает исполнение партии Татьяны на американской земле? Для Вас же опера «Евгений Онегин» – это фактически дебют в США.

– Для меня дебют в Америке – это неожиданность. Предложение поступило довольно поздно, и я очень счастлива, тем более с такой оперой. Для меня это значимо, я из Питера и «Евгений Онегин» – это мое. Тем более с Андреем Бондаренко, с которым мы уже ранее работали.

– Вы упомянули, что вокальная судьба Вас уже сводила с Андреем Бондаренко. В каких странах, театрах, спектаклях?

– Мы встретились однажды, это было полтора года назад в Сан-Паулу в Бразилии на постановке «Евгения Онегина». Андрюша был моим первым Онегиным. Нам легко работать, потому что мы друг друга знаем, чувствуем и уже можно и шутить, и понимаем с полувзгляда, но я все время обращаюсь к режиссеру и прошу поправлять нас, потому что нас может занести немного в ту постановку, которую мы пели ранее.

– Как вы думаете, если бы Вас слушал в Далласе Чайковский и Пушкин, чего бы они от вас ожидали?

– Я надеюсь, что Чайковский остался бы доволен. Мы бы обсудили с ним пару моментов. Думаю, я бы защитила ненаписанные ферматы, которые часто певцы делают. Я знаю, что он очень переживал из-за того, когда так называемую отсебятину делали певцы. Было бы интересно. Ну, и тем более, строй, он же все время поднимается – Чайковский бы вряд ли позволил. Ну, а с Пушкиным мы бы повеселились точно, посмеялись бы, стихи бы почитали.

– Возможен ли сюжет «Евгения Онегина» в нашей сегодняшней действительности?

– Любовь – да, она будет всегда. А сама история? Ну, что было бы сегодня? Скорее всего, развелась бы Татьяна и сошлась с Онегиным, договорилась бы с ним. Не знаю. По-моему, произведение прекрасно, как есть. И оставим его неизменяемым.

– У Вас большой послужной список побед в конкурсах, исполнения основных партий в известных операх, выступлений на ведущих подмостках мира. Вы – оперная дива, а о чем Вы еще мечтаете, как исполнительница?

– Я премией одной горжусь, но это уже за роль. Я абсолютно не конкурсный человек и по натуре довольно стеснительна, в спектакле же – это другое дело. Там я – это не я. Я могу быть другим персонажем, и меня это как-то уводит. Мечты – есть что-то, что связано с семьей, в профессии есть роли, которые очень хочу спеть и еще больше сыграть. Например, Катерину Измайлову из «Леди Макбет Мценского уезда» – это что-то, что, я чувствую, мое.

По голосу еще можно подождать, но мы же говорим о мечтах, а мечты они безграничны. Я бы очень хотела спеть в «Иродиаде» Жюля Массне. Я люблю французскую музыку и не так часто получается ее петь.

Много ролей. У меня готовая партия Елизаветы в опере «Дон Карлос», и я надеюсь скоро ее спою. Я люблю Прокофьева, и хотела бы его спеть. Что касается русской музыки, то поскольку я уже 14 лет живу заграницей, то у меня было время, когда я практически не пела на русском языке, поэтому, когда у меня появляется возможность это делать, я это делаю. Иногда я могу заплакать на репетиции, когда через тебя ток проходит и начинается внутренняя дрожь от счастья. В такие моменты я думаю: «Боже, за что же мне такое счастье привалило!» Есть другие вещи, которыми мы расплачиваемся за это счастье, но как много достойнейших коллег, которым не удалось выступать или, как сейчас модно говорить, пробиться?

– Что Вы знаете о Далласе и, что уже успели узнать и увидеть за то короткое время, что Вы здесь работаете?

– Когда я думаю о Далласе, то представляется прерия, ковбои, перекати-поле, что-то такое «вестерн». Сам по себе город – есть небоскребы, огни –  визуальное впечатление. Убийство Кеннеди, понятно, и на этом, собственно, все. Буш тоже отсюда. Я здесь нахожусь чуть больше двух недель, но каждый день репетиции, так что пока, к сожалению, я ни в одном музее еще не была.

Люди здесь очень дружелюбные, интересные, разные. Не знаю, какие-то такие все, ну, другие, не такие, как в Европе. Приветливые. В театре обстановка просто великолепная – все пытаются помочь, все время спрашивают – нужно ли что-то. Я очень жду этого американского дебюта, но я спокойна. Знаете, это хорошо, когда есть такое ощущение, что все правильно, что все оно течет – река, и я по течению. Я знаю, что все будет хорошо. С Богом!

The Dallas Opera Presents “Eugene Onegin.” Use PROMO Code: Onegin20 to receive 20% off online ticket orders.