22 июня – самый длинный день в году. И, пожалуй, самый страшный в российской истории. В этот день рейхсминистр пропаганды Германии Геббельс сообщил о начале войны с Советским Союзом. В первые же месяцы войны погибло 800 тысяч красноармейцев. Благодаря немецкой статистике известно, что два с половиной миллиона советских солдат и офицеров попали в плен. Историки до сих пор спорят о причине страшной катастрофы 1941 года. Большинство обвиняют высшее политическое руководство и лично Сталина. Мол, накануне войны были репрессированы тысячи опытных офицеров, генералов, и войска оказались не готовы к отражению агрессии. Сталин до конца не верил, что Гитлер осмелится напасть. Советская пропаганда твердила, что если завтра война, то она, несомненно, пройдет на территории агрессора и будет победоносной. В реальности, в первые месяцы войны Красная армия потерпела самое сокрушительное поражение в своей истории.
Российский историк Николай Илиевский считает, что потери Советского Союза в 1941 году были не просто огромные, они были колоссальные. Вечером 21 июня 1941 года в приграничной полосе все знали, что завтра — война. Но приказа о том, чтобы подвести снаряды к орудиям в недавно построенных дотах Брестской крепости так и не поступило. Защитник Брестской крепости Владимир Осауленко недоумевает: «Мы поражались, ну, почему не завозим оружие? Да ведь сразу же по окончанию строительства должно все быть заполнено боеприпасами и продовольствием».
Сегодня существует множество версий того, как и по чьей вине Россия увидела кровавый рассвет 22 июня. За десятки лет, прошедших с тех пор, можно было бы разобраться в собственной истории. Но, похоже, на ней по-прежнему стоит гриф «Совершенно секретно».
Рассказывает российский историк Михаил Мельтюхов: «Военные документы находятся в Центральном архиве Министерства обороны. Это архив ведомственный. И формально военные сами определяют, с чего снимать гриф секретности, а с чего не снимать. Как это ни парадоксально, но заставить военных это сделать нельзя».
Многие историки уверены в том, что истинных виновников трагедии нужно искать именно среди военных, которые к войне почему-то просто не подготовились. «Никто из генералов по-настоящему и не пошевелился. Никто, практически, за редким исключением», — считает историк Арсен Мартиросян.
Известны как минимум четыре версии, почему война для СССР началась так, а не иначе. Первая, которая в течение многих лет оставалась единственной и общепризнанной, появилась еще в 1941 году. Тогда было сказано, что Германия напала на Советский Союз внезапно. Однако нет никаких сомнений, что внезапным нападение фашистов стало только для народа. Руководство страны и армии было прекрасно осведомлено о том, что война неизбежна и может начаться со дня на день. И эта осведомленность при внешнем бездействии в ответ породила вторую версию развития событий.
Сергей Брезкун (Кремлев) продолжает: «Версия о том, что армия и разведка понимали, что война на носу, раз за разом Сталина предупреждали. Но Сталин не верил, что Гитлер начнет войну в 1941 году и жестко пресекал такие настроения. В результате чего армия оказалась неготовой. Этим и объясняется провал 22 июня 1941 года».
Сегодня можно с полной уверенностью утверждать, что версия эта родом из 1960-х годов. И автором ее является Никита Сергеевич Хрущев, который делал все для того, чтобы сравнять с землей авторитет к тому моменту уже мертвого Сталина. Ведь только тогда он смог бы уверенно чувствовать себя на кремлевском троне.
Тогда же, в 1960-х, возник еще один широко распространенный миф. Речь идет о радиограмме Рихарда Зорге. Военный историк Александр Исаев рассказывает: «Она, по-моему, впервые появилась в художественном произведении». И, действительно, в первый раз знаменитая радиограмма от 15 июня, в которой Зорге якобы сообщал: «Нападение произойдет на широком фронте, на рассвете 22 июня», была опубликована в 1960-х, когда был рассекречен и сам разведчик. Тогда в свет сразу вышли несколько книг о нем. Был снят и знаменитый фильм «Кто вы, доктор Зорге?» Сегодня приходится признать, что на самом деле такой радиограммы не было. Известный писатель, полковник службы внешней разведки Карпов в одном из своих выступлений сказал: «К сожалению, это фальшивка, появившаяся в хрущевские времена. Такие «дурочки» запускаются просто. Кто-то эти радиограммы для «красного словца» придумал, а остальные со ссылкой на него подхватили и «пошла писать губерния»».
Писатель Суворов, в прошлом беглый советский разведчик по фамилии Резун, уверяет, что все вышло так, как вышло, только потому, что Сталин сам хотел напасть на Германию, вот только Гитлер оказался шустрее и опередил его. Но в 1941 году Советский Союз был категорически не готов к началу не то что наступательной, но и вообще любой войны. Экономика еще не набрала необходимые темпы, а в армии не закончилось переоснащение. Так кто же в трезвом уме и твердой памяти начнет войну при таком раскладе?
Есть и еще одна теория, согласно которой трагедия 22 июня произошла потому, что Сталин вместе с Берией прямо накануне войны стерли в лагерную пыль цвет советского офицерства. По растиражированным данным, в ходе чисток в армии было уничтожено более 30 тысяч офицеров разного уровня. Но так ли это на самом деле?
Историк Николай Илиевский поясняет: «Хорошо известно, что эти репрессии были масштабными. Менее известно, что из тридцати семи тысяч офицеров, которые выбыли из состава Вооруженных Сил в период с 1 января 1937 года по май 1940 года, только 17 тысяч были уволены по политическим мотивам. Из этих семнадцати тысяч около десяти тысяч, я округляю, было арестовано. Порядка тысячи шестьсот тридцати человек было расстреляно. Это значительные цифры. За каждой из них —человеческие судьбы. Но преувеличивать потери, которые понес командный корпус Красной армии, тоже не следует».
Владимир Федорович Осауленко, один из немногих оставшихся в живых защитников Брестской крепости, хорошо помнит, как в первые же секунды боя оказался без какой бы то ни было информации. Телефон не работал, провода были банальным образом перерезаны. Радио же просто отсутствовало. Его не было ни в самой Брестской крепости, ни в самих надежно укрепленных дотах, которые построили вдоль высокого берега реки Бук, но так и не успели вооружить. В итоге с началом военных действий все, кто хотел и мог оказывать сопротивление наступающему противнику, по сути дела, оказались предоставленными сами себе.
Каков же достоверный, подтвержденный документами ответ на многочисленные вопросы, которые просто не могут не возникнуть у всех, кто исследует начало Великой Отечественной войны. «Мы упираемся в то, что чем ближе, грубо говоря, к 22 июня, тем меньше советских, прежде всего, военных документов историкам доступно», — рассказывает историк Михаил Мельтюхов. Его коллега Арсен Мартиросян продолжает: «Небезызвестный Никита Сергеевич и его присные все печи Советского Союза истопили архивными материалами. Огромное количество документов, которые так или иначе свидетельствовали о безобразиях либо среди генералитета, либо среди партийной верхушки,исчезло».
А безобразия было действительно более, чем достаточно. Бригадный комиссар Михайлов 6 июля докладывал начальнику главного управления политпропаганды Красной армии Мехлису: «Руководящие работники Новоград-Волынского, Коростенского, Торнопольского районов в панике бежали задолго до отхода наших частей. Причем, вместо того, чтобы вывести государственные материальные ценности, они вывозили имеющиеся в их распоряжении транспортом личные вещи». Да, были и откровенные предательства и должностные преступления. Но больше всего было банальной безалаберности и бюрократической путаницы, как среди гражданских чиновников, так и среди военных среднего и высшего звена.
«У нас огромное количество техники почему-то перед войной гонялось по странным замкнутым маршрутам, — рассказывает Арсен Мартиросян. — Несколько эшелонов со ста тысячами мин неизвестно как вообще гоняли. Пятьдесят с лишним тысяч вагонов с автомобилями неизвестно куда гоняли. Выяснилось уже это после начала войны, когда уже начала вмешиваться всерьез военная контрразведка. У нас пропал эшелон с огромным количеством новейших танков — КВ и Т-34. Куда это исчезало? Никто не знает. Выгружали войска не в том месте, где надо. В результате теряли подряд все, что возможно было терять».
Воистину страшной ошибкой стала несогласованность действий огромной, бесконечно бюрократизированной военной административной машины, которая сама, подчас, не понимала, что творит. Вплотную к границе были придвинуты авиационные полки и моторизованные части, но топливо для них почему-то хранилось в тысячах километров от них. «Например, западный военный округ все свое топливо хранил знаете где? — продолжает Мартиросян. — Не поверите. В Майкопе. Но где Майкоп, где Барановичи с Белостоком? В результате почти 75% танков Западного особого военного округа вообще не принимали участия ни в каких боевых действиях, а это 2800 танков».
Пехотных и стрелковых частей в приграничной зоне было относительно немного, скорее, даже преступно мало. По некоторым подсчетам, на каждого солдата приходилось по 10 метров государственной границы, которую он при этом как-то должен был защитить. Зато винтовок и патронов для этих частей в прифронтовую зону завезли огромное количество. Кому-то из генералов пришло в голову переместить сюда мобилизационные склады. В результате все они попали к наступающему врагу. Недаром в памяти ветеранов остались страшные месяцы, когда приходилось воевать, имея одну винтовку на троих.
Политолог и писатель Сергей Брезкун (Кремлев) подытоживает: «Если задавать вопрос о том, кто же «прошляпил» начало войны, то ответ очевидно все-таки в наиболее общем виде должен быть таковым – прежде всего, высший генералитет. Руководство наркомата обороны, генерального штаба и приграничных военных округов. Но, в первую очередь, неизбывное российское разгильдяйство и всегдашняя надежда на «авось». Авось пронесет, авось успеем, авось как-нибудь…»
По материалам документального фильма НТВ, редакция The Dallas Telegraph
Фото из архива ВОВ